Расовая дискриминация в современном мире. Реферат: Современный расизм как глобальная проблема. Расизм в современном обществе

Новикова Д.Г.

студентка 1 курса факультета правовой политологии и социологии

Национального университета «Одесская юридическая академия»

РАСИЗМ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

В современном мире мы часто сталкиваемся с всевозможными проблемами в обществе: различные социальные конфликты между индивидами или определенными группами людей, несправедливость, социальная стратификация, расхождение политических взглядов, гендерное неравноправие и т.д. Однако, наравне со всеми проблемами в социуме, одной из наиболее глобальных является расизм в современном обществе. Термин «расизм» появился сравнительно недавно – только в 1920-1930-х. В то время биология, физическая антропология, генетика были на подъеме и всемерно использовались политиками для оправдания колониальной и дискриминационной политики в отношении «иных», которые описывались в терминах цвета кожи. Поэтому и расизм тогда получил биологическую форму. Другого расизма мир до второй половины XX века не знал.

Данный расизм основывался на том, что всё человечество делится на отдельные расы, отличающиеся по своим мыслительным способностям, из чего следует, что они в разной степени склонны к прогрессу. В свое время профессор А.А.Белик написал об этой проблеме так: «Увы, расизм – явление, повсеместно распространенное в современных индустриально развитых странах. Его идеология, внедренная в сознание людей, дает свои горькие плоды в виде социальных конфликтов, повышенной напряженности в различных странах мира, в кровопролитных столкновениях, превращающихся иногда в многолетние войны. Основная и самая простая форма бытия расизма – утверждение превосходства белой расы над черной, или наоборот, одной этнической общности над другой, последовательное проведение и отстаивание идеи о том, что одни народы примитивны, а другие цивилизованы и т. д.

При самом поверхностном взгляде на рассматриваемую проблему можно увидеть, что расизм – один из самых простых способов отыскания причин неудач и затруднений, испытываемых тем или иным обществом, государством в определенные исторические периоды их развития. В любой стране есть масса нерешенных проблем и самый простой способ их «решения» – возложить ответственость за неудачи на «других», будь это люди с другим цветом кожи, говорящие на другом языке, придерживающиеся другой идеологии, религии. Наиболее отчетливо это видно на примере «мигрантов» в Западной Европе, выходцев из третьего мира. Нередко это принимает форму обвинения того или иного народа в бедствиях целой страны и т. д. В соответствии с таким подходом осуществлялись различные практические действия (политика) по отношению к «провинившемуся» народу. Их выбор зависит от места и времени, исторической эпохи. Диапазон разнообразен: от физического уничтожения до ограничения рождаемости, от вытеснения с той или иной территории до провозглашения «приоритетного» развития той или иной общности в ущерб другим. Очень часто расизм является следствием развития национальных движений: начинается с лозунгов сохранения или возрождения культуры, национальных традиций одного народа, а кончается «в лучшем случае» дискриминацией другого».

В последние десятилетия расизм стал приобретать всё более ужесточенные формы – расисты стали делить людей не только по рассовым признакам, но и по их принадлежности к определенной культуре или религии. С данной точки зрения человек фактически становится рабом культуры, присущей ему по историческим аспектам, что во взглядах расистов является лишь признаком неспособности определенной расы меняться и приобретать соответствующие современности права.

Современные расисты считают, что носителям каждой культуры предопределено свое место на Земле, где им всегда следует быть и которое нельзя покидать. Лозунги современного расизма: «несовместимость культур», «неспособность мигрантов к интеграции», «порог толерантности».

В предвзятом отношении к людям «худшей» расы виноват отчасти ход исторических событий, которые положили начало формированию и распространению расизма в обществе. А.А.Белик в своей работе «Расизм, обзность, личность» говорил: «Когда К. Маркс и Ф. Энгельс в 1848 г. написали, что «пролетарии не имеют отечества», то это было реальным отражением той исторической ситуации. Да, у пролетариев не было ничего, у них отняли даже отечество, они были только товаром, «рабочей силой». С тех пор в мире произошли значительные изменения, и делать лозунг середины XIX в. основой национальной, точнее, безнациональной политики во второй половине ХХ в. значило рано или поздно привести народы к трагедии.

Запрет на любовь к своему народу, незнание его истории, культуры породил бездуховность, пустоту и отрицание общечеловеческих ценностей, деградацию личности и способствовал увеличению агрессивности, враждебности, не сдерживаемой этнокультурными традициями. Бездушное отношение к человеку выразилось и в варварском отношении к родной природе, которая воспринимается только как среда обитания, «чужая» и «другая». Реакцией на навязываемое безнациональное бытие нередко бывает бурный рост национального эгоизма и экстремизма». И с данным высказыванием трудно не согласиться, потому что любая сложившаяся проблема всегда лежит в недрах истории, ничего не побуждается одним лишь желанием людей, не стоить забывать о том, что определенные политические или социальные условия толкают каждого человека к приобретению определенных возможностей и взглядов. Однако не стоит забывать, что мы – современные люди, вне зависимости от хода истории, обязаны сохранять толерантность к человеку любой нации. Все масштабное, глобальное, мировое поддается искоренению лишь в том случае, если каждый начнет с себя, а точнее найдет в себе силы перестать поддаваться собственным предубеждениям относительно людей той или иной национальности, культуры или вероисповедания. В конце концов всех нас объединяет то, что мы – люди, мы – создатели нашего будущего, мы – распорядители своей жизни и имеем право выбирать себе место жительства. Нет лучше способа, чем ощутить проблему человека на собственном опыте. Расизм – это воистину пережиток прошлого, который до сих пор не удалось устранить из нашей жизни, в большинстве случаев лишь из-за собственных страхов перед тем, что иностранец способен навредить нам, однако не стоить забывать, что своим предвзятым отношением мы провоцируем агрессию в свою сторону.

Что касается меня, то я в свою очередь стараюсь быть толерантной не только к другим национальностям, но и к своим товарищам, разговаривающим на других языках. Успех любого дела лежит прежде всего к толерантности, потому что она предполагает не только уважение к другим, но и уважение к самому себе.

Всі опубліковані на сайті матеріали належать їх авторам. Матеріали розміщено виключно для ознайомлення. Копіювання та використання інформації суворо заборонено.

Расизм - это серьезная проблема, нависшая над Россией. Только за первые три месяца 2015 года было зафиксировано 22 случая возникновения конфликтов на почве национальной неприязни. Впоследствии в больнице оказалось более десятка людей, двое из которых, к сожалению, погибли. Поэтому проблема расизма в России является актуальной и требует урегулирования со стороны властей.

Но что такое расизм? Ведь, несмотря на то что многие знакомы с этим понятием, все же остается место для некоторых вопросов. Например, что лежит в его основе? Кто является разжигателем ненависти между народами? И, естественно, как с ним бороться?

«… и брат, возненавидел брата»

Расизм - это особый взгляд на положение вещей в мире. В некотором роде это мировоззрение со своими канонами и особенностями. Основная идея расизма заключается в том, что одни нации стоят на ступень выше, нежели другие. В качестве инструментов деления на высшие и низшие классы выступают этнические признаки: цвет кожи, форма глаз, черты лица и даже язык, на котором говорит человек.

Еще одной важной чертой расизма является то, что доминантная нация имеет больше прав на существование, нежели все остальные. Более того, она может унижать и даже уничтожать другие расы. Расизм не видит в низших сословиях людей, а значит и жалости к ним быть не может.

Подобное отношение приводит к тому, что даже братские народы начинают враждовать. И причиной тому - различие в цвете кожи или традициях.

Зарождение расизма в России

Так почему же проблема расового неравноправия так остро стоит в России? Вся соль в том, что эта великая страна является многонациональной, следовательно существует хорошая почва для возникновения расизма. Если взять среднестатистический мегаполис, то в нем можно найти людей любой национальности, будь то казахи или молдаване.

Многим «истинным» россиянам не нравится такой порядок вещей, ведь по их мнению, чужакам здесь не место. И если одни ограничиваются словесным недовольством, то иные могут прибегнуть к силе.

Но следует заметить, что подобное отношение к приезжим не является повсеместным. Более того, большинство людей спокойно воспринимает многонациональность России, проявляя толерантность и гуманность к своим соседям.

Причины возникновения расизма в РФ

Какие же основные причины того, что расизм в России процветает? Что же, оснований для этого много, поэтому разберем их по очередности.

Во-первых, растущая численность «гастарбайтеров» из других стран. Может показаться, что в подобном явлении нет ничего плохого. Но проблема в том, что многие приезжие работники берут за свои услуги намного меньше, нежели русские. Подобный демпинг на цены приводит к тому, что коренным жителям приходится сильно изощряться, дабы составить конкуренцию.

Во-вторых, некоторые гости совершенно не умеют себя вести. Подтверждением тому могут стать выпуски новостей, где рассказывают о том, что группа кавказцев или дагестанцев избила подростков.

В-третьих, не все приезжие из-за рубежа зарабатывают на хлеб честным путем. Ведь согласно статистическим данным, многие наркотические притоны и точки контролируются гостями из других стран.

Все это вызывает агрессию со стороны русского населения и со временем перерастает в националистическое движение.

В чем разница между национализмом и расизмом?

Нельзя говорить о том, что такое расизм в России, не упомянув о национализме. Ведь несмотря на все их схожие черты, это совершенно разные понятия.

Так, если расизм - это ярая ненависть к другим расам, то национализм - это, скорее, мировоззрение, направленное на защиту собственного народа. Националист любит свою страну и свой народ, поэтому стоит на его страже. Если другие расы не угрожают его ценностям, ведут себя прилежно и по-братски, то и агрессии в их сторону не будет.

Расисту все равно, что сделали или чего не сделали низшие народы - он их будет ненавидеть. Ведь они не такие, как он, а значит, неровня ему.

Проявления расизма в России

Расизм - это чума, и стоит заболеть одному, как вскоре целая толпа зараженных этой идеей будет бродить по городу. Словно дикие волки в ночном лесу, они будут ловить одиноких жертв, притесняя и запугивая их.

Теперь касательно того, как проявляется расизм в России. Изначально агрессивно настроенная часть населения выражает свои претензии в устной или письменной форме. Заметить это можно как в частных разговорах обычных людей, так и в выступлениях некоторых звезд, политиков и шоуменов. Также существует огромное количество интернет-сообществ, блогов и сайтов, пропагандирующих расизм. На их страницах можно найти агитационный материал, настроенный против людей других национальностей.

Но расизм не ограничивается угрозами и дискуссиями. Драки и потасовки часто возникают на почве ненависти к другим расам. При этом их инициаторами могут быть как русские, так и приезжие. В целом оно и не странно, ведь одно насилие порождает второе, тем самым создавая неразрывный круг из ненависти и страдания.

Самое страшное то, что расизм может стать причиной формирования экстремистских групп. И тогда небольшие драки перерастают в масштабные рейды, направленные на зачистку районов, рынков и метро. При этом жертвами становятся не только «нерусские», но и случайные свидетели или прохожие.

Социальный расизм

Говоря о расизме, нельзя не упомянуть об одной из его разновидностей. Социальный расизм - это проявление ненависти одного класса по отношению к другому. При том что это может происходить даже в пределах одной нации. Например, богатые люди считают «отсталыми» обычных рабочих, или интеллигенция смотрит с презрением на простолюдинов.

Печально то, что в современной России подобное явление встречается довольно часто. Причиной тому является большая разница в уровне жизни обычного рабочего и зажиточного предпринимателя. Это приводит к тому, что и первые начинают ненавидеть богатых за их высокомерие. А вторые презрительно относятся к работягам, ведь те не смогли достичь успеха в этой жизни.

Как можно бороться с расизмом?

В последние годы парламент все чаще рассматривает вопросы касательно того, как урегулировать национальные конфликты. В частности, был принят ряд законопроектов, способных помочь в этом деле. Например, существует предусматривающая лишение воли сроком до 5 лет за возбуждение вражды между народами.

Помимо этого в школьной программе есть мероприятия, во время которых детей обучают тому, что все люди равны между собой. Также им доносят мысль, что всякая жизнь священна, и никто не имеет права забирать ее. Подобная методика считается наиболее эффективной, ведь расистские наклонности приобретаются как раз в этом возрасте. Помимо этого существуют и общественные организации, работающие над тем, чтобы сделать мир добрее и гуманней.

И все же полностью избавится от расизма невозможно, ведь такова суть человечества. Покуда в стране будут жить люди с различными этническими признаками - избежать конфликтов и ненависти, к сожалению, не получится.

Представление, что можно вернуться к гомогенному, этнически чистокровному государству, обеспечивающему стабильность, это не что иное, как миф.

Вопрос: Расизм одинаков во всех странах? Возможно ли сравнить русский и американский расизм?

Мередит: Между ними существует значительное сходство и значительные различия. Основным сходством является то, что в России, как и в США, расизм основан на признаках расового происхождения и цвете кожи. То есть, это не что иное, как пигментократия в действии, когда люди с более светлым оттенком кожи наделены большей властью и привилегиями, в то время как обладатели кожи более темного оттенка машинально получают клеймо преступников и становятся объектом преследований общества или полиции. Это, своего рода, отбор, основанный на расовом происхождении - он характерен для России, США и всего остального мира.

Наиболее значительное отличие: в России экстремисты и слуги закона способны совершать акты насилия по отношению к отдельным людям с более темной кожей или по отношению к целым группам таких людей. То, что им удается это делать практически безнаказанно, создает впечатление, что в России нет законов, а, следовательно, и ответственности. Это является основным различием между русским и американским расизмом.

Вопрос: В свое время советское правительство активно пропагандировало идею всеобщей дружбы народов и рас. Тем не менее, расизм в России стал реальностью. В чем причина?

Мередит: Хороший вопрос. Что касается африканских студентов, как и многих других людей нерусской национальности, то некоторые ученые объясняют это чувством неприязни, основанном на мнении, что при советской власти представители этих групп находились в более выгодной ситуации, по сравнению с русскими. Например, складывалось впечатление, что африканские студенты в особенности, а за ними и азиатские, и арабские студенты удостаивались особого отношения.

В советскую эпоху - особенно в 1920-1930-е годы - были предприняты попытки пресекать и наказывать расизм, а также обвинять в расизме США и Европу. Я думаю, что в тот период времени идеология построения нового общества, общества без расизма была довольно привлекательной для советского общества. Безусловно, я ни в коей мере не утверждаю, что расизм когда-либо удавалось искоренить, хотя сама эта идея была довольно популярна. Возможно, эта антирасистская кампания так и оставалась бы на уровне пропаганды, но, тем не менее, совершенно определенно можно утверждать, что советские власти обеспечивали спокойствие наиболее беззащитных членов общества. Может, в советский период расизм и не был искоренен как социальное явление, однако, по крайней мере, он находился под контролем властей.

Теперь все это в прошлом, и расизм на постсоветском пространстве может беспрепятственно развиваться. Этот факт, плюс оставшиеся обиды, традиционное желание найти "крайнего", которого можно обвинить во всех бедах, играют ключевую роль в существовании расизма в современном российском обществе.

Российская пресса добавляет масла в огонь, предоставляя в своих материалах совершенно определенный "криминальный" портрет тех людей, у кого темнее кожа и присутствуют иные характерные этнические признаки. Нечто подобное происходит и с американской прессой: она сообщает о преступлениях, совершенных лицами "не европейского происхождения", но при этом совершенно не соизмеряет их долю в общей массе криминальных деяний.

Я думаю, это явления из одной и той же категории - найти виновного в своих проблемах, которого еще и легко опознать визуально. Это присуще не только России, это имеет место и в Европе, и в США. Просто, на мой взгляд, в странах бывшего СССР расизм развивается намного более интенсивно.

Вопрос: Расизм присущ каждому человеку от природы или это порождение цивилизации общества?

Мередит: Несомненно, это один из результатов развития нашей цивилизации. Мы узнаем о расах в раннем возрасте от родителей или иных членов общества. Эта практика - характеризовать людей на основе их расы, а потом классифицировать эти расы по признаку превосходства - практикуется, по меньшей мере, со времен эпохи Просвещения. Подобные теории позволяли европейцам оправдывать эксплуатацию и угнетение других расовых и этнических групп.

Раса - это биологический миф, но, в то же время, и социальная реальность. Я стараюсь следовать и распространять идеи Франца Фанона (Frantz Fanon, 1925 - 1961, известный философ и писатель, автор многих книг, оказавших значительное влияние на формирование антирасистских взглядов - его почитателем, в частности, был Че Гевара - Washington ProFile), который посвятил свою жизнь искоренению самого понятия "раса". Он призывал смотреть шире, особо подчеркивая, что это абсолютно неестественно для человека: смотреть на своих собратьев и только видеть "белых", "черных" или "цветных" - эти категории установлены обществом и не имеют никакого значения вне его.

Скорее всего, нам вряд ли удастся когда-либо не замечать цвет кожи, но мы должны прийти к тому, что он не имеет значения. Есть надежда, что нам удастся добиться успеха, хотя это все неимоверно трудно.

Вопрос: Идеологи современного расизма и национализма обычно доказывают, что однородные в этническом смысле страны более стабильные и процветающие. Ваш комментарий?

Мередит: Я думаю, что такие "чистые" государства, в которых политические рамки совпадают с этническими, вряд ли когда-либо существовали в реальности. Представление, что можно вернуться к гомогенному, этнически чистокровному государству, обеспечивающему стабильность, это не что иное, как миф, используемый экстремистами, которые не всегда стремятся таковыми казаться, с целью оправдать свои действия по отношению к "чужим". Такие политики зачастую уверяют, что они просто-напросто следуют логике "здравого смысла", а не проповедуют расизм.

В действительности, так называемые "чистокровные" общества являлись результатом попыток определенных лидеров создать "модель" француза, или британца, или немца. Нации, в том виде как мы себе их представляем, создавались политиками, а не образовывались естественным путем.

Вопрос: Насколько опасен расизм для современного общества?

Мередит: Очень опасен. Конечно, он проявляется в разных странах по-разному. Очевидно, российская действительность сегодня такова, что преступления на почве расовой ненависти происходят каждый день. Расизм также является проблемой и в США, хотя здесь он имеет более скрытую, завуалированную форму, что заставляет большинство населения считать, что расизм в стране искоренен. На самом деле, степень неравенства между белым и черным населением США, в какой-то степени даже больше, чем в 1960-1970-е годы. И в какой-то степени она даже более опасна.

Совсем недавно, в августе 2008 года, ООН призвала Россию уделять больше внимания и активней расследовать преступления, совершенные на почве расовой неприязни. США, как обычно, выпали из поля зрения ООН потому, что у нас расизм проявляется в другой, менее очевидной форме. Казалось бы, это прекрасно. Но проблема в том и заключается, что скрытое проявление расизма не делает его менее безобидным, а просто не позволяет его разглядеть и, следовательно, бороться с ним.

Вопрос: Кто должен брать на себя инициативу в борьбе с расизмом: общество, средства массовой информации, правительство, представители закона?

Мередит: Я думаю, представители всех вышеперечисленных групп должны предпринять какие-то меры и со всей серьезностью подойти к этой проблеме.

С моей точки зрения, нужно начинать с общества, а одновременно требовать определенных действий от прессы, правительства и представителей закона. В этом и состоит моя задача как преподавателя - попытаться донести до будущих поколений, что проблема расизма до сих пор актуальна как в США, так и во всем мире. Многие международные и коммерческие связи до сих пор обусловлены фактором расы.

Абсолютно необходимо, чтобы инициатива исходила от общества, тогда только правительство и представители власти пойдут на уступки и примут необходимые меры. До тех пор, пока белое население, особенно в США, не осознает, что вместе с белой кожей человек автоматически получает власть и привилегии, до тех пор, пока оно не признает это и не согласится эти привилегии уступить, маловероятно, что власти или пресса изменят свою позицию.

Вопрос: Чем опасен расизм для людей, исповедующих эти взгляды?

Мередит: Необходимо отметить, что большинство белых людей не считают себя расистами, по крайней мере, в США. Поэтому основной задачей является, чтобы они поняли, какие преимущества они получают только благодаря обладанию белой кожей, и как многого лишены те их соотечественники, у кого кожа темнее. Только тогда они смогут осознать, сколько общество теряет из-за этой несправедливости. Только тогда им удастся увидеть, что общество ничего не выигрывает за счет существования подобных привилегий.

Вопрос: Будет ли расизм существовать всегда?

Мередит: Я надеюсь, что нет. Очень часто, особенно при просмотре новостей, приходится признавать, что его не становится меньше. Но в то же время я не могу себе позволить поверить, что расизм неискореним, потому что тогда в моей жизни не останется смысла.

Мередит Роман - профессор Университета штата Нью-Йорк / State University of New York, специализируется на изучении расизма в России, готовит к печати книгу "Советский Антирасизм и Афроамериканцы" / Soviet Anti-Racism and African Americans: The Indictment of American Racism in the USSR, 1928-1937."

Новикова Д.Г.

студентка 1 курса факультета правовой политологии и социологии

Национального университета «Одесская юридическая академия»

РАСИЗМ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

Еще одна проблема, побуждающая к глубинному социокультурному анализу - неожиданный всплеск национальных и расовых умонастроений в XX в. Длительное влияние универсализирующей тенденции обернулось ростом национального и расового самосознания. Эту закономерность отмечал НА.Бердяев: «С необычайной силой вспыхнули в нашем мире древние расовые и национальные инстинкты. Национальные страсти терзают мир и грозят гибелью европейской культуре».

В 60-х гг. нашего века США были потрясены негритянскими волнениями. Стало ясным, что Америка не сумела переварить, интегрировать людей разных наций, вероисповеданий, культуры. Она оказалась неспособной «принять негров». Исследователи, которые обратились к этой теме, подчеркивали, что расхожее понятие «плавильного котла» (melting pot) не соответствует реальности. Культуры и люди не созданы для плавки.

В связи с такой ситуацией рождается еще одна группа вопросов. Насколько сейчас возможна национальная идентификация и каковы ее границы? Каковы современные формы мессианства? Что явится альтернативой современному национализму? Обсуждение этих вопросов стимулирует интерес к культуроведению. Многие актуальные проблемы осмысливаются сегодня в специфических культуроведческих терминах.

Как отмечает НА.Сосновский, одна из самых очевидных тенденций современного мира - интенсивный рост разнообразия культур, выходящих на историческую арену в качестве самостоятельных субъектов после нескольких веков безраздельного доминирования Запада. Это обстоятельство обусловило психологическую сопряженность культурных идентификаций с подавляемым комплексом неполноценности, который выражается агрессивными настроениями конфронтации по отношению к культуре-лидеру.

Можно согласиться с исследователем: процесс диверсификации, безусловно, драматичен и чреват неоднозначными последствиями. Европейски ориентированный исследователь, безусловно, испытывает дискомфорт при встрече с потоком эксцентричных верований, ценностных ориентаций, жизненных укладов и цивилизационных признаков. Все это разрушает привычные шаблоны культурологического анализа, порождает множество подходов к теме.

Весьма заметное явление современной культурной ситуации - религиозный ренессанс. Американский социолог Даниэль Белл, развивая в наши дни концепцию, согласно которой мир переживает сегодня стихийное и непредвиденное религиозное возрождение отмечает: ни один европейский философ прошлого века, кроме, пожалуй, Фридриха Шеллинга, не подозревал, что в будущем религия сохранит себя.

Белл, разумеется, неточен: его суждение не относится, например, к русским религиозным мыслителям, кторые, напротив, исходили из представления о взращивании религиозного сознания. Однако Белл прав в одном: многие культурфилософы были убеждены в том, что век религии недолог. Многие ученые прошлого, не только философы, полагали: незачем критиковать религиозные воззрения, поскольку свет науки обнаружит изначальные тайны бытия. Большинство футурологов нашего столетия, размышляя, какой будет последняя треть столетия, были убеждены что сакральная зона культуры окажется потесненной. Никто не мог помыслить, что в конце XX в. вопросы веры займут огромное место в зоне культуры.

Разумеется, разнообразные канонические ожидания теологов в существе своем не оправдались. Мало кто из известных теологов прошлого столетия мог предположить, что спустя несколько десятилетий самим церковникам придется размышлять о кризисе и возрождении веры, о крушении традиционных форм богопочитания. Американский социолог Х.Уорд в книге «Религия 2101 году» полагает, что религия в грядущем преврати в своего рода «духовный туризм». Будущее, по его мнению, может потребовать радикально новых обре Бога. Прихожане покинут церковь, как это сделали лодые мистики. Изменится отношение религии к сексуальной жизни. В храме можно будет совершать сойти. Не исключены праздники общенациональной оргии религиозной окраской. Такой прогноз для мыслителей прошлого века выглядел бы кощунственным...

Американский журнал «Futurist» посвятил специальный номер будущему религии. Авторы его говорят о том, что традиционные религии, по сути дела, бессильны разрешить мировые проблемы. Они рассуждают о том, как трансформировать религии, чтобы извлечь максимум пользы из универсальных ценностей. Отмечают, что сегодня имеется множество противоречивых концепций относительно природы Бога. Спрашивают: что значит понятие о Боге вездесущем, если человек с помощью компьютеров может в определенном смысле приблизиться к состоянию вездесущего создания?

Вместе с тем современное религиозное сознание приобретает этическую проблемность, универсальность, тревожное неспокойствие духа. В конце тысячелетия раскололось традиционное представление о космосе, об истории, о человеке. Рождается новая картина мира, которая включает в себя множество культур-философских сюжетов.

В мире обнаруживается не только распространение экзотических верований, рождаются мощные фундаменталистские тенденции. По мнению видного американского философа, культуролога С.Хантингтона, «реванш Бога» найдет отражение в разностороннем и сильном фундаментализме. Это приведет к обострению противоречий и, вероятнее всего, к столкновениям между семью-восемью базовыми цивилизациями, внутренне консолидирующимися преимущественно вокруг традиционных религий.

К концу нашего столетия сформировались устойчивые крупные массивы человечества - цивилизации. Среди них, например, атлантическая (в которую входят Западная Европа и Северная Америка), иберо-латиноамериканская, исламская, азиатско-тихоокеанская, африканская. Можно ли осмыслить судьбы мировой истории без развернутой современной теории цивилизаций? Чем обусловлены конфронтации нынешнего мира? Каковы способы их разрешения? Вот вопросы, которые волнуют сегодня культурфилософов.

Еще одна группа вопросов, раскрывающих актуальность проводимого культурфилософского анализа, - соотношение техники и культуры в целом. Современный научно-технический прогресс был достигнут в немыслимо короткие сроки. Мир стоит сегодня на пороге неслыханного технологического переворота. Сегодня трудно представить себе в полной мере его социальные последствия. На повестке дня - радикальное преображение цивилизации. Новый этап научно-технической революции связан с качественными изменениями прежде всего в развитии и применении микроэлектроники, информатики и биотехнологии, с новыми успехами в механизации и автоматизации производства.

Гигантские успехи в развитии науки и техники во всех индустриальных странах мира бесспорны. Они порождают стремление осмыслить содержание современных общественных сдвигов. Бурное развитие переживает «философия техники». Каковы последствия нового технологического переворота? Чем объяснить столь радикальные сдвиги в общественном сознании современного человечества? Становление информационного общества породило очередной виток технологического детерминизма и прогрессистских иллюзий? Кое-кто уверовал в возможность радикального решения многих проблем цивилизации через разработку высоких экологических технологий и эффективных систем управления, формирование единого информационного пространства и новой информационной среды обитания человека.

Однако чем дальше продвигается информационных общество, тем больше антропологических и культурфилософских проблем оно рождает. Ученые усматривают одну из основных опасностей начинающегося информационного этапа развития цивилизации в роботизации сознания человека. Сейчас фактически происходит формирование нового человеческого типа, который можно было бы назвать «человек-микросхема».

На смену рациональному человеку индустриального общества приходит, как отмечают отдельные исследователи, гиперрациональный человек постиндустриальной информационной эпохи, человек-компьютер. Его неотъемлемыми качествами оказываются сверхкругозор и сверхинформированность. Глубинное систематизирование и целостное знание заменяется поверхностными представлениями, скоростной переработкой колоссальных объемов информации в соответствии с алгоритмом: принял - обработал - выдал - получил практический результат. Все не укладывающееся в эту прагматическую схему объявляются ненужным, несовременным, нецивилизованным

Действительно возникают реальные опасности человека информативной цивилизации. Человек-микросхема даже не осознает противоречий в своем интеллектуальном багаже, напротив, у него возникает ощущение, что он обладает большим знанием, которое к тому же легко получить. Так утрачивается интерес к фундаментальному образованию, напряженной работе ума, не говоря уже о внутреннем духовном совершенствовании, поисках высших смыслов жизни. Все это заменяется получением сведений из различных информационных источников с помощью телекоммуникационных и компьютерных систем, из «арсеналов знаний».

Здесь и в самом деле есть поле для культурфилософских размышлений. Ведь информация превращается для человека в новый утонченный продукт потребления, и к ней уже предъявляются не требования адекватности и значимости, а способности удовлетворять желания, страсти, доставлять удовольствие. Естественно, что информация преподносится часто в таком виде, в каком ее хотят воспринять - небольшими порциями (чтобы не переутомиться) и с соответствующей успокоительной либо слегка покалывающей чувства тональностью (чтобы внезапно не нарушить душевного равновесия, ощущения комфортности).

Бурное развитие информации ставит общие вопросы культуры. Можно ли тиражировать информацию, делать ее моделью цивилизационного устройства, не имея развернутой культурфилософской концепции? Ведь сам человек становится придатком различных информационных систем, микросхемой огромной вычислительной машины, элементом, не представляющим себе конечных целей, которым служит вся система. Людьми-микросхемами управляют люди-инфократоры - новые правители информационного общества. Они держат многочисленные ниточки, направляют информационные потоки, генерируют информационные иллюзии. Наибольшая опасность заключается в том, что человек-микросхема, как правило, не осознает своего информационного рабства. Разнообразие окружающей информационной среды создает ощущение неограниченной свободы, собственной значимости и влияния, сопричастности к процессу управления.

Над городом летает электронная страж-птица. Она призвана решить одну из сложнейших проблем, стоящих перед человечеством, - исключить преступность из жизни общества. Едва злоумышленник отваживается погубить жертву, как «умная птица», в которую введено самообучающееся устройство, поражает потенциального преступника электрическим разрядом. Подумать только: устранение многовекового социального явления - преступности - заключено в фунте нержавеющего металла, кристаллов и пластмассы!

О страж-птице рассказывает известный американский писатель Роберт Шекли. Автор, однако, предостерегает против идеализации грядущей эры автоматизации. Он раскрывает парадоксальную картину: страж-птицы обрушивают свои кары на мясников, охотников, они парализуют нормальное течение жизни. Логика автоматов плохо согласуется с реальными противоречиями бытия. Финал рассказа Шекли «Страж-птица» носит характер провозвестия. Для уничтожение страж-птиц сконструированы самоуправляющиеся механизмы - ястребы. Автоматы порождают новые автоматы, но проблема устранения преступности оказывается неразрешимой. Новая техника обеспечивает новый виток автоматизации, но при этом возникает нечто пугающее: обнаруживает себя одномерная, сам себя порождающая логика. Научно-технический прогресс, исключающий погружение в человеческую проблематику, разъясняет через фабулу рассказа Р.Шею готовит человечеству много неожиданностей.

В самой общей форме эта мысль давно уже наш признание в культурфилософской литературе. Кто только не толкует о возмездии со стороны роботов умных автоматов, машин, вышедших из-под контроля Какие будут последствия информатизации? Один ведущих американских специалистов по информатике предупреждает о том, что «частная сфера жизни» окажется под угрозой. Ведь досье на любого человека вместит сведения обо всех сторонах его поведения, его родословной, о его заболеваниях, об участии «левых» движениях. Не приведет ли это к «информационному фашизму»? - спрашивает он.

Об этом же пишет и видный французский экономист А.Фурсан в книге «За новый либерализм. Постсоциализм». Применение средств информатики способно повлечь, отмечает он, за собой угрозу для личных свобод граждан. Создание централизованны «банков данных» на базе мощных ЭВМ может быть использовано для слежки за личной и общественно жизнью индивида. Кроме того, опыт «общества потребления», подчеркивает он, показал, что внедрение быт автомобиля, телефона, телевизора способствовал изоляции индивидов друг от друга, а не их сближению. Да, информатика позволяет людям уделять больше времени друг другу, различным творческим увлечениям, занятиям спортом, общественной деятельностью. «Однако путь, который приведет к этому, не без рытвин и ухабов. Индивиду придется научиться жить в условиях возрастающей сложности общества, принадлежать системе, которую ему будет все труднее понимать».

Можно ли предвидеть результаты грандиозного технологического переворота, который происходит в наши дни? Римский клуб, подготовивший доклад на тему «Микроэлектроника и общество», сопроводил его подзаголовком «На радость и на горе». Исследователи отмечают, что ни одно отдельно взятое изобретение или открытие со времен паровой машины не оказало столь широкого воздействия на все секторы экономики: «Первая промышленная революция в неслыханной степени умножила мускульные силы человека и животных, занятых в производстве, вторая - подобным образом расширит умственную способность в такой степени, которую мы сегодня вряд ли способны предвидеть» .

Как будут складываться отношения между культурами в век компьютеризации? На этот счет существуют разные точки зрения. Развивающиеся страны опасаются, что распространение компьютеризации вестернезирует их культуры. Видный американский социолог Олвин Тоффлер придерживается противоположного мнения. «По мере того, как компьютеры распространяются в Азии, по мере того, как китайцы (и китайцы, проживающие за пределами Китая) развивают свои собственные речеразличающие системы, способные обрабатывать их идеографический язык, по мере того, как спутники передают информацию через прежде изолированные районы Тихого океана, по мере того, как дипломированные специалисты Индии или Сингапура создают программы для компьютеров в Манхэттене или Миннеаполисе, мы, вероятно, можем также стать свидетелями мощного потока финансовых, культурных и прочих влияний Востока на Запад».

Разработка культурфилософской теории требует переоценки многочисленных источников, которые в течение длительного времени находились под спудом или толковались превратно. О мировом искусстве, его жанрах и этапах развития написано множество книг. Однако вряд ли может считать себя образованньм тот, кто не знаком с произведениями рьщающегося философа и историка Ипполита ТэСочинения этого автора, изданные на русском языке несколько десятилетий назад, давно стали библиографической редкостью. Между тем, в наши дни обостренного интереса феноменологии культуры настало время для пытливого и внимательного чтения работ ТэНаряду с трудами Георга Брандеса и Александра Веселовского эта книга составляет классику культурфилософской и искусствоведческой мысли.

Одухотворяющей работе ума, вошедшего в глубину тэновского анализа, мешают многочисленные идеологизированные комментарии, которые подстерегают читателя повсюду - в виде предисловий к прежним изданиям, свежих энциклопедических статей и развернутых искусствоведческих эссе. Тэн - едва ли не чемпион по ярлычкам. Ему инкриминируется позитивизм, биологизму эклектизм. Многие современные работы о Тэне состоят из одних изобличений, бесконечные «измы», как шутили Ильф и Петров, что-то вроде стригущего лишая.

Парадоксально, но насквозь пропитанный «дурной методологией, зараженный биологизаторством и психологизаторством, Тэн тем не менее создал произведения, которые почти не имеют себе аналогов по универсальности захвата материала, исследовательского кругозора и строгой фактичности. Данные, приведенные ученым, можно не проверять, теоретическая добросовестность философа не нуждается в рекомендациях. Идет ли речь о средневековой цивилизации в готической архитектуре, великих художниках Возрождения или родстве греков и латинян, сравнении лирической поэзии греков с поэзией современных народов типах реалистической или комической литературы, - в работах Тэна нет приблизительных или неточных деталей, нет поверхностных оценок,

Следует, судя по всему, сменить нашу оценочную оптику и без убогих предрассуждений обратиться щедрой мозаике фактов, проницательных наблюдений тонких постижений и выводов, которые позволяют воссоздать силуэты культурных эпох. Когда Тэн сравнивает эпохи расцвета или эпохи упадка, он не ограничивается двумя-тремя иллюстрациями. Исследователь толкует о литературе, музыке, скульптуре, живописи. Он вводит нас в мир культурных феноменов разного ранга и разного смысла.

Ни одно из философских направлений не обладает статусом непогрешимости. Каждое из них не более, чем предельное обнаружение того потенциала, которым обладает конкретная мировоззренческая установка. Позитивизм сегодня во многом выглядит анахронизмом. Бурное разрастание гуманитарного, антропологического, собственно культурологического знания лишает привлекательности идею строгого естественнонаучного мышления. Да и сама наука все чаще рассматривается лишь как специфическая форма организации духовного опыта.

И все-таки мысль о возможных междисциплинарных постижениях объекта не утрачивает своей значимости. Глубинное знание мыслится как итог многофакторного, разностороннего подхода к проблемам. В соответствии с позитивистской установкой Г.Брандес, А.Веселовский, И.Тэн отдают предпочтение факту. У нас, воспитанных в иной методологии, это рождает психологическую дискомфортность. Нам, разумеется, милее тенденции и оценки, нежели выверенная конкретность культурных феноменов во всем их многообразии и самобытности.

Отчего без изобличения и без пафоса? Почему спокойное величавое восхождение от эпохи к эпохе? Зачем это ботанически дотошное, почти естественнонаучное перечисление? Но вот по здравому размышлению улавливаем: за минувшие десятилетия преобразились оценки, сменились пристрастия. Что же осталось нетронутым? Верховенство его величества Факта. Да, такими были, можно полагать, древние живописцы Помпеи и Равенны. Тождествен классический стиль при Людовике XIV. Узнаваемы статуи на гробнице Медичи. Живое тело, запечатленное на полотне, довлеет себе. Живописцы-реалисты в Италии схожи с анатомами. Конкретны и выразительны символические и мистические школы в той же стране.

Факт предельно значим, когда речь идет о культурно-исторической школе, поскольку именно разносторонней фактуры не хватает многим «всеобщим историям искусств». Однако примеры вовсе не представлены исследователями в обособицу, точно из гербария. Они все-таки, тяготея к событийности, выражают ее стремление воскресить образ культурной эпохи, передают ее аромат и неповторимость. Произведение искусства, по мысли французского искусствоведа, не есть нечто единичное, отдельное. Картина, трагедия, статуя - непременная часть целого. Речь идет не только о творчестве художника, которое выражает единство стиля. Воссоздается акустика времени. Рельефной, исторически конкретной оказывается общественная обстановка.

И все-таки как с точки зрения общей культурологии расценить, скажем, предлагаемые лекции И.Тэна? Одно дело, когда он рассказывает о гимнастике во времена Гомера или о малых фламандцах. Другое, когда он рассуждает о типологии искусств. Третье, когда заявляет, что буквальное подражание не является целью искусства. Фактограф, аналитик, эксперт. Чему же довериться? Ведь, кроме регистрации фактов, в лекциях немало теоретических рассуждений, обобщающих соображений. Неужели нет иной путеводной нити, кроме позитивистской? .

Время расставляет собственные акценты. Наивно сегодня кроить философию по меркам точной науки Не вполне разумно отождествлять философию со своеобразной ботаникой: у нее совсем иное предназначение. Однако идеал строгой рациональности сохраняет свое значение и в наши дни, в том числе и в культурфилософии. Если говорить об общей направленности тэновских экспертиз, то они ближе всего по своему духу к современным попыткам раскрыть коллективную ментальность, то есть передать исходные типы мышления, господствующие в конкретном обществе, особенности душевного склада людей, психологические черты эпохи.

Раскрывая собственный вариант философии истории и искусства, Тэн выдвинул понятие «основной характер» (предвестие последующих формул в философии - «национальный характер», «социальный характер»). Имелся в виду главенствующий тип человека,: который появляется в конкретном обществе и затем воспроизводится в искусстве. Стало быть, исследователя интересовал не общий план истории, не анонимные социальные структуры, а именно всечеловеческое, как оно проявляется в разное историческое время.

На содержание антропологически трактованного характера, по Тэну, оказывают воздействие три фактора - раса, то есть наследственные свойства, среда момент, проще говоря, историческая эпоха. Если этом перечислении недостает классового подхода, т напомним, что плоского социологизма в искусствоведения и культурологии более чем достаточно. Ведь только мнилось, что обостренный интерес к живому телу или смену стилей можно легко объяснить неожиданно рожденными общественными интересами.

Мысль Тэна глубже, поскольку многие процессы в культуре возникают вообще на уровне коллективного бессознательного. Мы не знаем, например, кто является автором тех или иных традиций, идущих из глубины веков. Культурные феномены нередко восходят к глубинам психики. Национальные, расовые компоненты чрезвычайно важны в той же мере, как и общесоциологические факторы. Кроме расовой принадлежности и существующих исторических условий, Тэн весьма большое значение придавал понятию среды, то есть психического, духовного, культурного, социального окружения. Весьма значимыми оказывались «моральная температура» или «состояние умов и нравов»; мы, возможно, сказали бы сегодня - ценностные предпочтения людей.

Разумеется, психологические процессы не следует сводить к физиологическим реакциям. Однако целесообразно ли естественную органику изгонять из «наук о духе»? Создавая типологию искусств, Тэн опирался на теорию аналогий, усматривая определенные прототипы собственных классификаций в тех условиях, с помощью которых Жофруа Сент Илер объяснил строение животных, а Гете - морфологию растений. Означает ли это, что французский исследователь не видит различия между биологическим и социальным? Такой вывод был бы поспешным и тенденциозным. Изучая социум, важно, конечно, видеть его специфику. Но разве неразумно прослеживать в обществе те же закономерности, которые обнаруживаются в природе?

После неокантианцев «науки о природе» традиционно противопоставляют «наукам о духе». Величие естественных наук, как подчеркивал Э.Гуссерль, состоит в том, что они не довольствуются эмпиризмом. Что касается человеческой духовности, то она опирается на человеческую природу. Духовная жизнь человека укоренена в его телесности, а каждая человеческая общность - в телесности конкретных людей, которые являются членами этой общности. Феноменолог прав: историк не может рассматривать историю Древней Греции, не принимая во внимание физической географии Древней Греции, не может изучить ее архитектуру без учета строительных материалов. Тэну это было бы предельно ясно.

Культуроведение (культурология) - интегральное выражение гуманитарного знания. Но как его расшифровать? Можно представить себе эту дисциплину как воспроизведение, описание и анализ фактов художественной культуры. В этом смысле новую науку отождествляют с историей человеческого творчества, летописью мировой культуры. Вот, скажем, Освальд, Шпенглер описывает феномены египетской культуры. «Египтяне же, - пишет он, - прочно сохранявшие свое прошлое в памяти, в камне и иероглифах, так что мы сегодня, по прошествии четырех тысячелетий, можем d точностью определить годы правления их царей, увековечивали также их тела; благодаря этому великие фараоны - символ потрясающего величия - и теперь лежат в наших музеях с прекрасно сохранившимися чертами лица, тогда как от царей дорийского времени t . сохранилось даже имен. Мы точно знаем день рожден» и смерти почти всех великих людей со времени Да Это кажется нам само собой разумеющимся».